Приходы в Риме

Русский приход в Риме отличается от большинства других общин русского Зарубежья тем, что история маленькой местной русской колонии началась ещё в первой половине XIX-го века, когда в ней общались такие знаменитости как Гоголь, художник А.А. Иванов или художник Карл Брюллов, чей иконостас до сих пор – самое видное украшение церкви Святителя Николая на Via Palestro. Во время Первой Мировой Войны и революции, многие из прихожан, чья жизнь связана с историей православной жизни в Риме в течение ХХ-го века, либо уже там поселились или временно проживали по разным обстоятельствам, как например сын российского посла, родившийся далеко от родины, господин Мясоедов, который служил много лет как староста русского прихода до самого конца жизни в конце 1980 годов. Разные лица находились и в других городах Италии, и в последствии либо стеклись к итальянской столице и её окрестностям, либо приезжали издалека на богослужения. В Италии оказались люди, бежавшие от ужасов гражданской войны в бывшей Российской империи, но в Риме их имелось гораздо меньше, чем в других городах Европы, так как «Вечный Город» не имел никаких промыслов, которые могли привлечь беженцев, ищущих работу.

Приход жил спокойно и сравнительно благополучно благодаря поддержке таких знатных попечительниц, как королева Италии (урожденная царевна Черногорская), княгиня С.Н. Барятинская или княжна М.А. Чернышева которая, в 1920-х годах подарила приходу свой особняк на 71 Via Palestro, где до сих пор, в большом зале помещается церковь Св. Николая Чудотворца, удобная квартира для настоятеля, несколько квартир (которые могли приносить доход) большой подвал и несколько гаражей.

После революции община прихожан жила в этом гнезде русского уюта в юрисдикции Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) и под руководством устойчивого местного клира: с 1916 по 1969 настоятелем был архимандрит Симеон, (в миру Сергей Григорьевич Нарбеков), а с 1969 по 1984 протоиерей Виктор Ильенко. Присоединялись к русским сербы и болгары и другие прихожане и посетители славянского происхождения. Но эта приходская жизни была под серьезный угрозой: малочисленность православных в Италии не позволяла молодым прихожанам общаться в достаточно больших кругах православной молодёжи (как в Париже, Берлине или Брюсселе) чтобы иметь достаточно широкого выбора будущего мужа или жены из православных. Подавляющему большинству молодёжи, родившейся в Италии в ХХ-ом веке, приходилось венчаться на местных католиках. До 1970-х годов надо было владеть сверхчеловеческой волью чтобы католический родитель согласился бы крестить ребёнка в Православной вере, против всех общественных норм, под угрозой отлучения от причастия от католической церкви и маргинализации от членов семьи и общества. Из-за этого, поколения не возобновлялись. К середине 80-ых годов на воскресной службе присутствовало не больше 10 прихожан русского или славянского происхождения и несколько десятков новых беженцев из коммунистической Эфиопии (которых стали принимать в русскую церковь, после того, как их неохотно допускали в греческую).

В середине 1980-х годов возник кризис, который чуть ни погубил приход и в спасении которого, сыграла роль Архиепископия. В 1984 г. о. Виктора Ильенко заменил молодой священник-американец, который начал «наводить порядки», растратил необыкновенное количество приходских средств на улучшения квартиры настоятеля и затем, был замешан в скандалах от которых пострадала РПЦЗ на международном уровне. В конце концов он исчез когда пропалo то, что оставалось от приходской казны. Это провоцировало разрыв большинства прихожан с РПЦЗ и их решению перейти в Константинопольский патриархат. В последствии, приход Святителя Николая Чудотворца оказался под омофором владыки Георгия (Вагнера) архиепископа русских православных церквей в Западной Европе.

Им были посланы в Рим для упрочнение церковной жизни отец Николай Чернокрак, который начал эту труднейшую работу и затем, отец Михаил Осоргин, оба из прихода Св. Серафима Саровского и Покрова Богородицы на улице Лекурб в 15-ом округе Парижа. Несколько месяцев спустя, о. Михаил остался жить в Риме и в последствии, был назначен настоятелем (о. Николай его заменил как настоятель Серафимо-Покровского храма в Париже).

При поддержки скромного кружка трудолюбивых и верных ему прихожан, под исключительно энергичным – буквально воинствующим – руководством отца Михаила, несмотря на то что ему приходилось отсутствовать 2 недели месяц, чтобы обслуживать приходы во Франции, приход святителя Николая в Риме не только возродился, но даже совсем преобразился. Отец Михаил очень часто посещал на дому почти всех прихожан, числящихся в списках прихода, включая тех, которые ему относились или с недоверием или враждебно (например меньшинство, которое не могло простить переход в Архиепископию), морально поддерживая самых активных прихожан и стараясь убедить тех, которые давно отпали от церковной жизни, почаще если даже не регулярно посещать богослужения. Среди нуждающихся, отец Михаил помог одному молодому человеку устроиться при храме, который стал помогать по всем хозяйственным делам прихода. Благодаря своим разъездам по домам разбросанных по региону Рима прихожан мало посещающих храм, отец Михаил нашел освободившуюся интересную преподавательскую работу, чтобы привлечь из Франции молодого пономаря, который стал помогать по пастырской работе (особенно в течение двух недель отсутствия настоятеля), привлекать молодежь, привлекать новых певчих к аналою и помогать заведующей хором по делу воссоздания церковного пения. Найдя вначале его службы в Риме лишь одного подростка, регулярно посещающего храм (прислужник Всеволод Борзаковский), отец Михаил стал его обучать и ко всем делам алтаря. Несколько лет спустя этот прислужник стал дьяконом при храме, а молодая его жена, которую он встретил среди самых новых прихожан, стала очень активной на клиросе (мать о. Всеволода была знаменитой итальянской певицей Габриэлла Ферри; дети о. Всеволода и его матушки стали выдающимися музыкантами).

X.B. исполняется во время заточения хором прихода Рима

Но главным образом отец Михаила принялся за настоящую миссионерскую работу среди (несколько тысячей) иммигрантов, так называемой «третей волны» из СССР и из других стран коммунистического блока. Среди них было много православных – граждане СССР, болгары, румыны и выходцы из восточной Польши. Получившие выездную визу, эти эмигранты, по международным договорам, высаживались в Вене, где они имели право отказаться от убежища в Израиле (единственное направление куда, в 1970-х и 1980-х годах, советские власти разрешали окончательно выезжать) и просить убежище в страны Америки или западной Европы. Чтобы ждать ответа от властей этих стран, тем же международным договором они должны были отправляться в Рим, где итальянские власти их помещали по специально назначенным комнатам и квартирам в таких курортах как Лядисполи и Санта Маринэлла в окрестностях столицы. Обычно, они все ждали не больше года и все получали визу. В 1990 году Советский Союз полностью открыл свои границы для желающих выехать, что привело к сильному наплыву иммигрантов. Но скоро их положение стало трагическим: узнав, что под режимом перестройки больше не было угрозы над человеческими правами, Западные государства стали систематически отказывать в убежище. Одновременно советское посольство запрещала въезд желающим вернуться в СССР пна основе того, что кто просил окончательный выезд из страны отказался от советского гражданства и родины. Не смотря на то, что о. Михаил не навещал их в Лядисполи и Санта Маринэлла,отец Михаил привлёк таких эмигрантов в церковь десятками. Благодаря чему приход возрастал. По его собственным словам « приход строился на макаронах». То есть, в конце каждой службы, отец Михаил систематически приглашал к себе на квартиру на чай или на обед всех новых лиц, посещающих храм по разным причинам – богомольные верующие нуждающиеся в богослужениях, люди нерелигиозные но чувствующие ностальгию по родине, более или менее религиозные лица нуждающиеся в требах, бедствующие семьи или нелегальные беженцы просящие материальную помощь или просто совета, студенты в римских ВУЗах, туристы, путешествующие по командировке или просто заходящие из любопытства. На этих обедах, часто часами после сладкого, отец Михаил беседовал, затем хоронил их близких, венчал и крестил (были случаи когда взрослые люди обретали веру и просили крещения для себя и для семьи), уговаривая проживающих в её окрестностях посещать церковь. Не смотря на то, что большинство пиз них исчезало не поблагодарив за помощь и больше не давая о себе знать, несколько десятков семей стали регулярными прихожанами. Некоторые даже выразили желание остаться в Риме после многих хлопот и забот для получения визы в Америку. Церковная жизнь стала центром их семейной жизни.

Несмотря на его удивительные усилия (которые стоили ему два инфаркта), отец Михаил годами подвергался удивительно агрессивным нападкам (южно-итальянского стиля) от двух или трёх интриганов – те самые, которые участвовали в дестабилизации прихода в 1980-х годах надеясь захватить администрацию, финансы и дорогой участок. Они были связаны с коррупционной структурой, которую затеял высокопоставленный местный греческий архиерей (впоследствии ставший архиепископом всех греческих приходов Америки; он был срочно заменен Константинопольской церковной администрацией, когда лишь несколько недель после его приезда, американские газеты и журналы написали о том, как толпы прихожан подписывали жалобы, требуя его увольнения). К сожалению, эти притеснения и интриги (которые доходили до смертельных угроз) отравили отношения отца Михаила с Константинополем до такой степени, что он в одностороннем порядке, несмотря на уговоры и призывы к терпению архиепископа Сергия (Коновалова), убедил большинство прихожан покинуть Архиепископию и пойти под омофор Московского Патриархата, годами до того, как сама Архиепископия воссоединилась с Москвой при архиепископе Иоанне (Ренето).

Несмотря на близкие личные отношения со отцом Михаилом, которые сохранились до его смерти, маленькая группа из самых активных прихожан (включая дьякона Всеволода Борзаковского) которые не голосовали за переход в Московскую юрисдикцию, решила остаться верной архиепископии и создала новую общину Cвт. Николая Чудотворца. Динамизм прихода отражает то лучшее что было в приходской жизни при храме Святителя Николая на Виа Палестро.

Теперь, что Архиепископия находится в юрисдикции Московского Патриархата и старый приход находится под прямой администрацией МП, можно считать, что оба прихода нашли общий путь.