Свято-Сергиевский Богословский Институт

Создание и существование в русской эмиграции богословской школы, не начальной и не средней, а высшей, родившейся в условиях эмиграции и способной прожить многие десятилетия без поддержки государства или устоявшейся и мощно организованной церкви, является совершенно исключительным явлением. Но русская эмиграция, в которой родился Институт, также была совершенно исключительной.

В начале своего существования она представляла собой массу примерно из двух миллионов человек, почти половина из которых состояла из интеллектуальной и культурной элиты великого народа, элиты, которая намеревалась сохранить и распространить свои традиции за пределами своей страны, из которой ее изгнала великая историческая катастрофа, последовавшая за Первой мировой войной. Одним из самых сильных и устойчивых ядер в этой массе была Православная Церковь.

Чтобы выжить и продолжить свою работу, Церкви нужна была Богословская школа. Но помимо необходимости продолжить подготовку православного духовенства, русская эмиграция 1920-х годов нстала испытывать острый интерес к вопросам, касающимся Церкви и богословия. Здесь и там были организованы курсы популяризации религиозных вопросов, особенно в Константинополе, Белграде и Париже. Во французской столице, в помещениях российского посольства (это было до признания в 1924 году Францией власти Советов), часто проводились встречи, во время которых читались лекции исключительно на религиозные темы. Многие из большой аудитории, присутствовавшей на этих занятиях, выражали желание получить более систематическое богословское образование.

В 1921 году в Париж приехал митрополит Евлогий, который в то время занимал епископскую кафедру в Берлине. Он дал свое благословение этой инициативе. Было объявлено об открытии Высшего курса православного богословия, который продолжался с февраля 1921 года до лета того же года. Был поставлен вопрос о создании Богословской школы, обеспечивающей регулярное образование.

Летом 1922 года, воспользовавшись визитом в Прагу доктора Джона Мотта, президента Всемирной федерации студентов-христиан, академик П.Б.Струве, которому помогли протопресвитер Георгий Шавельский и А.В.Карташев, передал ему письменное сообщение, в котором говорилось о настоятельной необходимости создания для массы русских эмигрантов Высшей богословской школы, а также подчеркивалось, что условия, которые сделали такое предприятие возможным, действительно были выполнены. Несколькими месяцами ранее, в Шанхае, доктор Мотт получил аналогичный проект, предоставленный ему Львом Зандером, в то время преподаватель Владивостокского университета, участник Пекинского конгресса студентов-христиан. Доктор Мотт, человек, открытый широким перспективам, одаренный харизмой, которую можно назвать пророческой, который также был другом русских епископов-миссионеров Тихона (будущего Святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси) в Соединенных Штатах и Сергия в Японии, не мог не принять такой проект близко к сердцу. Париж все больше казался наиболее подходящим местом для этой школы, поскольку именно там в 1923 году митрополит Евлогий основал свою епископскую резиденцию.

В июне 1924 года на конгрессе РСХД в Аржероне (Франция) присутствовавший там митрополит Евлогий получил известие о том, что доктор Мотт выделяет ему для основания будущей богословской школы сумму в 8000 долларов.. В следующем месяце, в праздник Преподобного Сергия Радонежского (5/18 июля), благодаря биключительному упорству и энергии Мишхаила Михайловича Осоргина, на публичных торгах был куплен участок земли, расположенный по адресу 93 rue de Crimée, в XIX-ом округе, который с тех пор стал называться“Сергиевским Подворьем". Благодаря полученной сумме и приобретению указанного имущества стало возможным открытие Высшей богословской школы. Тем не менее, те, кто руководил его основанию, не осмелились дать ему традиционное название Академии; они назвали его Православным Богословским Институтом в память и в продолжении Православного Богословского Института, который действовал в Петрограде с 1919 по 1921 год после закрытия большевиками четырех Академий и всех богословских школ.

Заявки на поступление поступали десятками, в основном из Праги, где собралось большинство студентов, эмигрировавших из России. Но возможности в отношении количества тех, кто мог быть принят, были неизбежно ограничены как из-за небольшого количества стипендий, так и из-за небольшого размера помещений, которые могли быть выделены школе-интернату, которую хотели создать в контексте необходимой экономии бюджетных средств и приоритета, уделяемого религиозному образованию будущих кандидатов в священники. Тогда не было очень конкретных идей относительно уровня кандидатов. Кроме того, заприглашенные профессора медленно добирались до Парижа. В начале 1925 года в составе будущего преподавательского состава было всего четыре человека:

• Епископ Вениамин (Федченков), бывший преподавателем Санкт-Петербургской Духовной академии, которого митрополит Евлогий пригласил из Подкарпатской Руси на должность инспектора и преподавания так называемых "практических" дисциплин (устав, гомилетика, пастырская практика, литургическое пение).
• Сергей Безобразов (будущий епископ Кассиан, ректор Института с 1947 по 1965 год), бывший профессор Ташкентского университета, для преподавания Нового Завета, который он преподавал в Петроградском Богословском Институте, и для преподавания греческого языка
• Антон Карташев, для преподавания истории Церкви (древней и русской), Ветхий Завет (частично) и еврейского языка
• Петр Ковалевский, для преподавания латыни, французского и немецкого языков. Было решено начать с уже находящихся на месте студентов (около двадцати) для пропедевтического курса.

В начале Великого поста церковь была освящена и реставрация помещений завершена. Все было бедно, но пригодно для жизни. Освещались не электричеством, а газом, школьное оборудование (столы, скамейки, стулья) было ветхим. Занятия начались сразу после Пасхи, в четверг Фоминой недели. Это было 30 апреля 1925 года. Эта дата считается началом деятельности Института. Чтобы митрополит Евлогий, ректор Института, мог присутствовать при этом начале, первое занятие было назначено на вечер. В 5 часов пополудни в церкви был отслужен молебен на начало учения. Профессор А.В. Карташев провел вступительный урок, посвященный истории Церкви и, в частности, вопросу проповеди апостола Андрея Первозванного среди скифов и духовным связям, которые объединяют этого ученика Христова с русским христианством. Занятия продолжались непрерывно в течение всего лета 1925 года. Осенью известные учителя прибыли в Париж и начали свое преподавание:

• Отец Сергей Булгаков для преподавания догматического богословия
• Василий Зеньковский для преподавания философии, апологетики и истории религий.

В октябре, после экзаменов, которые устранили некоторые слабые или случайные элементы, пропедевтический курс был принят в академический цикл, и преподавание началось в соответствии с программой высшей школы Богословия. Студенты были в восторге от такой перспективы. Факультет приветствовал новых членов и увидел рост своего научного авторитета. Приехал из Берлина, чтобы помочь профессору Зеньковскому в преподавании философии, В.Н. Ильин, его бывший студент Киевского университета. Вскоре приехал из Праги и принял участие в преподавании в Институте:

• профессор Б.П. Вышеславцев, для преподавания современной философии и нравственного Богословия
• Георгий Флоровский, для преподавания Патрологии
• Лев Зандер, для преподавания логики и введения в философию
• Георгий Федотов, как преподаватель Агиологии и истории Западной церкви
• Михаил Михайлович Осоргин преподавал Устав.

Чуть позже в состав Института также вошли молодые выпускники Белградского богословского факультета:

• Николай Афанасьев, стал преподавать каноническое право,
• Архимандрит Киприан (Керн), литургику, греческий язык, пастырское богословие, затем Патрологию.

Другие профессора, такие как Константин Мочульский (русская мысль) и Владимир Вейдле (история христианского искусства), также преподавали в Институте на регулярной основе. Работа, проделанная первым преподавательским составом в период между двумя войнами, была огромной и более чем плодотворной с точки зрения религиозной мысли, а также пастырского воспитания и экуменических отношений. Но Институт также знал, как подготовить преемственность среди своих собственных студентов.

Вторая мировая война едва не поставила под сомнение само существование Института, но он чудесным образом уцелел и смог продолжить свою деятельность в тяжелые годы Оккупации и связанных с ней потрясений.

После войны Институт стал как межправославной, так и международной школой Богословия как по студенческому составу, так и по преподавательскому. Принимались студенты всех национальностей. Постепенно выпускники сформировали факультет. К этим профессорам из самого Свято-Сергиевского Института, которые представляют не только второе, но и третье и даже четвертое поколение, присоединились люди из французских и зарубежных университетов.

Его работа по-прежнему остается значительной. Мы можем судить об этом по публикациям его профессоров, по количеству студентов, вышедших из его стен и занимающих важнейшие посты в Церкви, по большой известности Недель Литургических Изучений.